Отправлено: 11.07.08 20:43. Заголовок: Бутс.

Вот так назову. Потому что разные переводы - разные названия. У меня один вариант на английском и 3 книги разных издательств. В электронном виде - 2. Обе и выложу. Интересно сравнивать разные переводы.

1.


ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН
Добрый день, леди и джентльмены!
Позвольте представиться. Меня зовут Бутс, к вашим услугам. Почему меня так зовут? Спросите у моего хозяина. Это он выбрал мне такое имя. Что ж, на то он и хозяин, чтобы решать, как назвать Этого-Прелестного-Шотландского-Терьерчика. Так обо мне говорят гости хозяина. Бр-р! Терпеть не могу, когда взрослые люди сюсюкают. Хозя¬ин никогда не сюсюкает. Он справедливо считает меня вполне серьезным псом. И еще он говорит, что я хорошо воспитан. Я действительно хорошо воспитан и не позволяю себе ника¬ких щенячьих фокусов на ковре в гостиной. Вернее, уже не позволяю. Ну, а что было раньше, то не в счет, верно?
Я умею "Дай лапку!", "Служи!" и еще много такого, за что гладят и дают вкусненькое. Но больше всего дают за один трюк, который я сам придумал. Это когда я сажусь на задние лапы, а передними прикрываю нос. Трюк называется "Умо¬ляю". Я его сам придумал, так что немного горжусь им.
Слово "Бутс" по-английски означает "Сапоги", а еще — "Коридорный". Но я не люблю коридор. Там темно и пах¬нет калошами. Больше всего я люблю гостиную. Там есть ковер и очень теплый камин, возле которого мой Господин любит читать газету. А я люблю лежать у его ног.
Так и живем.


У меня прекрасный Господин. Каждый день он по¬слушно делает мне "Гулять-В-Парке-На-Поводке".
Мы выходим из дома. Он некоторое время молча идет рядом, потом говорит:
— Вот дойдем до газона, тогда спущу тебя с поводка. И он всегда делает то, что говорит. Однажды я увидел на газоне еще одного шотландского терьера. Он, как и я, был без поводка. Я подошел, повел носом и спросил:
—Как зовут?
Он тоже повел носом и ответил:
— Слипперс.
Я вильнул хвостом и подумал:
"Не газон, а обувной магазин. Но я-то, как-никак "Са¬поги", а этот тип —всего лишь "Ночные Тапочки"... Тут он спросил:
— А тебя как?
Я гордо ответил:
— Бутс.
Он нагло заявляет: ,
- Я самый милый и красивый. Так говорит моя Госпожа.
И он подобострастно вильнул хвостом в сторону стоя¬щей неподалеку девушки.
Я тоже вильнул хвостом в ее сторону, только не подо¬бострастно, как этот "Ночные Тапочки", а довольно пре¬небрежительно, и сказал:
— А я еще милее и красивее. Так говорит не какая-то там Госпожа, а Господин — Самый-Лучший-На-Свете!
Тапочки почему-то обиделся и злобно прорычал:
— Гнусное вр-р-ранье! Это моя Госпожа — Самая-Лучшая-На-Свете!
Ну, этого я уже не мог стерпеть. Да, леди и джентльмены, славная была Потасовка-На-Газоне, доложу я вам!
Правда, Господин потом сделал мне Добрую-Взбучку-И-За-Дело.
Слипперсу тоже досталось от его распрекрасной Госпожи. А мой Господин почему-то сказал:
— Прошу извинения, мисс, это моя вина.
А она покраснела и ответила:
— Ну что вы, я тоже виновата.
Тогда мой Господин покраснел в свою очередь и как-то несмело улыбнулся.
— Что ж, тогда будем считать, что это наша общая вина, мисс...
И тут же засюсюкал:
— Слипперс! Какой-Прелестный-Песик!
— Вы находите его прелестным? — заулыбалась Мисс.
"Гм, прелестный, — подумал я. — Сейчас вы увидите, кто в самом деле прелестный!»
Ваш покорный слуга тут же встал на задние лапы и сделал свое неотразимое "Умоляю".
Госпожа Слипперса едва не зарыдала от умиления.
— Да он просто восхитителен! — всплеснула она тон¬кими белыми лапками.
Мой Господин так широко улыбнулся, как будто речь шла о нем.
А потом они очень долго выгуливали друг друга. Мы со Слипперсом вынуждены были сопровождать их. Ниче¬го не поделаешь, служба есть служба...
Зато я поближе узнал Слипперса. Отличный пес, доло¬жу я Вам. Ну, почти как я, Да и похож на меня, будто родной брат.
Мой Господин тоже заметил это:
— Прекрасная пара, вы не находите, мисс?
— Нахожу, — ответила она. Отныне мы стали гулять вчетвером.
Мой Господин и слипперсова Госпожа ходят рядом, хотя им никто не подает никакой команды. Не понимаю, зачем это делать по доброй воле. Слипперс тоже не понимает.
Мы все ходим, и ходим, и ходим, ну, до полного изне¬можения. Раньше у нас с Господином такого никогда не было. Слипперс говорит, что у них с Госпожой тоже тако¬го не бывало.
Зато мы теперь много дышим свежим воздухом. Госпо¬дин и Госпожа уверяют друг друга, что нам со Слиппер¬сом это очень полезно для здоровья.
Что ж, все может быть...
А однажды они нацепили на наши ошейники белые банты, совершенно невкусные. Так заявил Слипперс после того, как пожевал мой бант. Кстати, его бант — тоже не телячья печенка.
Ну, мы немного походили в этих бесполезных бантах, а потом помогли друг другу освободиться от них.
У Господ свои причуды.


С того дня мы живем все вместе.
Наш дом называется Загородным.
Там есть парк и еще много очень интересного. Особен¬но запахи.
Нас там целая толпа, даже лап не хватит, чтобы сосчи¬тать всех.
Судите сами: я со своим Господином и Слипперс со своей Госпожой -— вот и все мои лапы. Но это еще не все. Здесь еще живет экономка Эдар, а еще живет Кухарка, а еще —Джеймс-Котрый-Ездит-В-Конуре, а еще Гарри-С-Лопатой. Вот и все лапы Слипперса. Но и это еще не все. Нас окружают Служан¬ки, Садовник, Почтальон-Какие-Новости, и, конечно же Очень-Симпатичный-Мясник и просто Люди. Да, еще здесь живет Кошка-Из-Кухни. Поразительно глупое существо. Представь¬те себе, она бегает по стене. Нашла место для прогулок, сума¬сбродка! Очень неприятная особа, скажу я вам.
Каждое утро Эдар впускает нас в дом и причесывает. Что ж, приходится терпеть. А потом мы со Слипперсом мчимся через кухню, мимо грохочущей железом Кухарки, прямо наверх, чтобы позвать своих Господ к завтраку.
Они радуются, затем спускаются вниз и садятся за стол.
Мы молча лежим у их ног, потому что хорошо воспита¬ны и знаем команду "Не-Сметь-Клянчить!". Поэтому мы молчим, будто нас ничего не касается.
Слипперсова Госпожа не выдерживает первая:
— У меня сердце разрывается.
— Хорошо, — отвечает мой Господин. — Только по одному кусочку, не больше.
Он дает нам по кусочку бифштекса.
Она — тоже.
Жизнь прекрасна!
После завтрака мы со Слипперсом спешим во двор, где нас ждет увлекательнейшее занятие — Охота-На-Кошку-Из-Кухни.
Это недалекое создание, однако, вскоре лишает нас за¬конного удовольствия тем, что, как сумасшедшая, вспры¬гивает на садовую ограду и сидит там, будто приклеенная.
А мы сидим внизу и уговариваем ее спуститься к нам, но кошка делает вид, что оглохла.
Так продолжается до тех пор, пока наши Господа не выходят из дома, чтобы выгулять друг друга.
По их виду мы сразу же определяем, что за прогулка нас ожидает.
Сейчас объясню: если у них шерсть на головах прикры¬та смешными соломенными мисками, значит, прогулка бу¬дет дальней, долгой и очень интересной, а вот без этих мисок они будут чинно бродить по своему саду, что очень неинтересно и даже тоскливо.
Еще бы! Туда не бегай, сюда не прыгай... Чуть что — "А Ну-ка, Марш-Оба-С-Клумбы!" или "Немедленно-Прекрати-Валяться-В-Грязи-Я-Кому-Сказал!". Нет, лучше уж сидеть дома.
Дома мы сидим, когда во дворе дождь. Тогда ничего другого не остается, как нежиться на половичке у камина. Здесь сухо, тепло, но нет никаких впечатлений. Иногда от скуки вспрыгнешь на существо с четырьмя деревянными лапами и мягкой спиной, но тут же слышишь: "Это-Кто-Же-Тебе-Разрешил-Сидеть-на-Стуле? Иди-На-Место!»
Ну, это он так, для порядка.
А Госпожа больше молчит или смеется.
Слипперс говорит, что нам очень повезло с Господами. Я с ним вполне согласен. У нас действительно очень Хоро¬шие Господа.
Они, вроде бы, тоже нами довольны и наперебой гово¬рят, что мы — Самые-Лучшие-Псы-На-Этом-Свете. Ду¬маю, они не ошибаются.
Кстати, о псах. Тут, оказывается, есть еще Высокий-Пес-Со-Стороны.
Как-то он вылез из кустов и долго глазел на нас изда¬лека. Мы надеялись, что он, как воспитанный пес, подой¬дет и представится, но этот невежа постоял, постоял и скрылся в кустах.
Во второй раз мы его встретили на подходе к нашей помойке:
— Поиграем? — предложили мы ему, как радушные хозяева.
Но он ушел, так ничего и не сказав в ответ.
Странный Пес. Ростом он, конечно, повыше нас со Слипперсом, но зато у него ноги кривые. И еще они за¬плетаются при ходьбе. И еще у него уши, как коровьи лепешки, и болтаются из стороны в сторону.
Очень странный Пес.

1923 год. Август. Тогда произошло очень много разных событий — веселых и страшных. Но обо всем по порядку. Устройтесь поудобнее, и я начну свой важный рассказ. Ну что, устроились? Очень хорошо.
Я начинаю...
Как-то мы отправились на прогулку вместе с нашими Господами. У них на головах были соломенные миски, так что мы со Слипперсом надеялись, что прогулка будет даль¬ней, долгой и очень интересной.
Так оно и оказалось на самом деле. Мало того, мой Господин держал в руке большую-пребольшую корзину, из которой доносились такие вкусные запахи, что мы со Слипперсом просто захлебывались слюной. А мой Госпо¬дин, увидя, что мы захлебываемся слюной, сказал:
— Вот устроим привал, тогда и полакомитесь, разбой¬ники.
Но мы еще очень долго шли, потом остановились на поляне среди леса. Это и был Привал.
Хорошая штука — Привал! Мы со Слипперсом долго ели всякие вкусности. Потом пошли прогуляться.
Только мы отошли в сторону от Привала, как увидели длинноухих Кроликов, которые очень быстро бегали и ни¬как не хотели останавливаться. Ну, мы со Слипперсом начали охотиться за ними. Кроликам это не понравилось и они совсем убежали.
И тут мы услышали, что кто-то неподалеку, в кустах, очень грустно поет, слегка повизгивая, да так, что резало уши и сжимало сердце.
Мы заглянули в кусты, и кого, как вы думаете, там обнаружили? Никогда не догадаетесь!
Это был Высокий-Пес-Со-Стороны.
Он уткнулся мордой в нору и громко пел туда.
Когда мы подошли поближе, этот странный Пес-Со-Стороны обернулся и проговорил:
— Я заблудился. И уже очень давно. — Пойдем с нами, — предложили мы.
Он немного посомневался, но потом все-таки пошел с нами к Привалу.
Наши Господа очень удивились.
— Бедный малыш! — воскликнула слипперсова Госпожа. А мой Господин покачал головой и вынул Трубку-С-Дымом изо рта.
— Это же щенок Кента! — сказал он. — Странно... Как он мог очутиться здесь?
А Высокий-Пёс-Со-Стороны ни с того ни с сего расплакался.
Ну, тут наши Господа совсем растерялись и ну совать этому длинноухому плаксе вкусности, которые мы со Слипперсом вполне могли бы и сами съесть.
Высокий-Пес-Со-Стороны наелся и сразу успокоился.
Тогда мы все пошли домой.
По дороге он рассказал нам, что с ним приключилось.
Оказывается, этот увалень все утро занимался тем, что играл с бельем на веревке. Ничего не скажешь, полезное занятие!
Ну, а потом к нему подошла Очень Маленькая Старая Собака с черными зубами.
— Ты хочешь стать Большим Умным Псом? — спро¬сила она.
— Конечно, хочу! — обрадовался он.
— Тогда пойдем со мной, — вильнула она облезлым хвостом.
Ну, он и пошел за ней сквозь дыру в заборе. Вскоре он нашел Потрясающий Запах.
— Да, неплохо, — заметила Старая Собака, пошмы¬гав носом. — Совсем неплохо. Теперь уткнись носом в землю И бери след.
— А где он лежит? — спросил этот недотепа.
— Иди туда, куда тебя поведет этот Потрясающий Запах, — ответила старая Собака, — и не говори глупостей.
И они вдвоем пошли вслед за Потрясающим Запахом. А потом, когда они шли по полю с овощами, Потрясаю¬щий Запах вдруг пропал, будто его вовсе никогда не было. Наш приятель остановился и жалобно заскулил.
— Довольно ныть, иди вперед, болван! — обозлилась Старая Собака.
Но тут появились люди, которые очень громко разгова¬ривали.
Высокий Пес испугался и, поджав хвост, помчался к лесу. Старая Собака догнала его, укусила за холку и сказала:
— Кроме того, что ты болван, ты еще и трус. Нет, ты никогда не станешь Большим Умным Псом, никогда!
И она направилась в сторону поля с овощами.
— Эй, а как же я? — окликнул ее Высокий Пес. — Я ведь без тебя не найду дорогу домой!
— Найдешь, — равнодушно ответила Старая Соба¬ка. — А не найдешь —тем хуже для тебя.
Она ушла, а наш приятель начал искать тот самый По¬трясающий Запах. Но его нигде не было. Тогда Высокий Пес уткнулся в нору и запел ту самую жалобную песню, которую услышали мы со Слипперсом.
Высокий-Пес-Со-Стороны признался, что ему очень стыдно.
Он, хоть и высокий, однако совсем недавно появился на свет. По его словам, его дома называют "Этот-Чертов-Щенок".
Ну, скажу я вам, пришлось же нам потопать до границ его территории!
Наконец-то он остановился, понюхал траву, встрепе¬нулся и помчался вскачь к своему забору.
— Надеюсь, дыру в заборе он и сам найдет, — ехидно сказал Слипперс.
— Будем надеяться, — кивнул я. — А этого дылду ждет Хорошая-Взбучка, не иначе.
— Ого, еще и какая!
Придя домой, мы со Слипперсом немного вздремнули с дороги, а когда проснулись, то увидели Кошку-Из-Кухни и, конечно же, погнались за ней. Ну, она, недолго думая, вспры¬гивает на свою ограду и оттуда злорадно так гнусавит:
— А ваши Господа уезжают, ага!
— Ну и что? — отвечает Слипперс. — Как уедут, так и вернутся.
— А вот и нет!
— К печенью вернутся, — говорю я. — Не откажутся же они от такого лакомства.
— Не только от лакомства, но и от вас тоже, — про¬ должает мстительная Кошка. — Они уезжают навсегда. Вы понимаете, что означает слово "навсегда"?
— Нет, этого не может быть! — задыхаясь от возму¬щения, прорычал Слипперс. — Ты лжешь, злобная мяукалка, они не могут уехать навсегда
А эта мерзавка выгнула полосатую спину и ухмыльнулась:
— Вы мне не верите? Что ж, поднимитесь наверх. Там Эдар укладывает вещи в Конуры-С-Ручками. Так всегда бывает перед тем, как кто-то из Господ уезжает надолго, я-то уж знаю!
Мы помчались наверх.
Действительно, Эдар укладывает вещи наших Господ в Конуры-С-Ручками. Вот она уложила все вещи и ужасно громко лязгнула замками.
Мы спускаемся вниз совершенно подавленные.
Эта Дрянь-Из-Кухни продолжает сидеть на ограде.
— Что, теперь вы мне поверили? — ехидно мяукает она. — Хотите знать, что будет дальше? А дальше будет вот что: Конуры-С-Ручками вынесут во двор и привяжут к Конуре-Которая-Ездит, потом ваши Господа сядут в нее вместе с Джеймсом, потом эта большая Конура заурчит и навсегда увезет ваших ненаглядных Господ! Вот увидите, все будет так, как я сказала!
— Много знаешь,— хмуро буркнул Слипперс.
— Побольше вашего, ;— самодовольно ответила Кошка-Из-Кухни:— Я ведь кошка, а не какая-нибудь там собака. Да-да, и нечего так возмущенно топорщиться, подхалимы несчастные. Вы ведь ничего не делаете сами по себе. Вы всегда спрашиваете разрешения у своих Господ, а потом покорно ждете, что будет: накажут вас или приласкают? Вы жалкие рабы. Вы вечно унижаетесь, заискиваете и на вся¬кий случай заранее просите прощения за все, что бы вы ни делали. Ах, как вы любите ползать на брюхе! Любопытно, перед кем вы будете ползать, когда уедут Господа?
Мы немного помолчали, а потом Слипперс сказал:
— Попадись только мне...
— Ах, как ты меня напугал! — хихикнула Кошка-Из-Кухни. — Я вся дрожу от страха! Сначала подрасти, ко¬ротконожка!
И она так неторопливо, так вызывающе спустилась с ограды и, нагло вскинув хвост, пошла на кухню. Мы поплелись за ней.
Кухарка с жутким скрежетом чистила сковороду. Кошка уселась на подоконнике и промяукала:
— Видите это толстое существо? Это Моя Кухарка. А я вот вовсе не Кухаркина Кошка. Я гуляю сама по себе. Я ничья, и этим выгодно отличаюсь от собак.
Она хотела еще что-то добавить, но мы не стали боль¬ше слушать эти циничные разглагольствования и пошли в гостиную упрашивать наших Господ не уезжать.
Мы долго, очень долго упрашивали их и даже плакали, но они или не поняли, чего мы от них хотим, или не могли выполнить нашу просьбу...

И наши Господа уехали.
Все вышло так, как говорила Кошка-Из-Кухни. К Конуре-Которая-Ездит привязали сзади Конуры-С-Ручками, потом Господа влезли :в Конуру-Которая-Ездит, и Джеймс тоже влез, и Конура заурчала, и из нее повалил удушливый, совершенно непереносимый дым, от которого мы со Слипперсом заплакали (а может быть, и не от него), и Конура уехала.
К печенью она вернулась, но только с одним Джеймсом.
Господа исчезли.
Мы со Слипперсом на всякий случай обыскали весь дом, но вынуждены были признать, что Кошка-Из-Кухни хоть и злорадное существо, но не лживое.
— Вот Видите! Я была права! — потирала она лапы от удовольствия.
Да, она оказалась права...
И потянулись тоскливые, похожие друг на друга дни.
В доме появились чужие люди, которых Эдар называла Плотники.
Эти Плотники очень громко стучат. Они строят какую- то конуру.
Мы вначале приходили к ним, а потом перестали. Слиш¬ком много шума.
Теперь мы часто сидим на кухне. Здесь тепло и прихо¬дят Разные Люди. А, еще приходит Почтальон-Kaкие-Новости и подолгу о чем-то шепчется с Эдар. Очень-Симпатичный-Мясник тоже приходит, но не к Эдар, а к Кухарке.
Все они ласково поглаживают нас и приговаривают при этом:
— Бедные песики!
А Кухарка дает что-нибудь вкусненькое.
Как-то ночью было так светло, что мы со Слипперсом никак не могли уснуть.
Я вылез из своей конуры и потянулся. Слипперс тоже вылез и тоже потянулся.
— Бутс, подними голову, — вдруг сказал он.
— Что это изменит? — вздохнул я.
— Ну подними, подними, это очень интересно, — на¬ стаивал Слипперс.
Я нехотя поднял голову и замер от удивления. На небе сверкало большое блюдце, прямо над нами. Оно было пустое и чистое, поэтому сверкало очень ярко.
Мы молча смотрели на него некоторое время, а потом запели. Песня называлась "Где вы, где вы, наши Госпо¬да?". Она получилась довольно жалостливой, даже над¬рывной.
В окне на втором этаже зажегся свет.
— Прекратите сейчас же, или я спущусь! — крикнула сверху Эдар.
Мы сначала прекратили, а потом снова затянули свою песню, потому что блюдце навевало на нас очень грустные мысли.
Наша песня могла разжалобить даже деревья:
"Где вы, где вы, наши Господа?
И когда вернетесь вы сюда?
Ведь без вас и жизнь нам не мила...
Вот такие невеселые дела..."
Эдар выполнила свое обещание.
Она спустилась вниз и устроила нам Добрую-Взбучку-И-За-Дело.
Да, дружище Слипперс, мы с тобой действительно бед¬ные песики. Мало того, что живем теперь в тесных кону¬рах под открытым небом, так еще и попеть вволю не дают.
Невеселые дела, что и говорить.

 Отправлено: 11.07.08 20:43. Заголовок: НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУС..

НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ
Блюдце на небе вскоре дало трещину по самому краю, потом от него еще откололся кусок, потом еще. — и блюд¬це совсем исчезло. Потом оно стало расти, расти и снова засверкало с прежней силой.
И снова мы со Слипперсом пели хором, и снова Эдар спускалась вниз.
Так повторялось несколько раз...
К нам теперь часто заходил Высокий-Пес-Со-Стороны. Теперь его уже не называют "Этот-Чертов-Щенок", а совсем по-другому. Теперь он зовется Реведжером, сы¬ном Риган. Риган — это его мать. Очень умная и добрая собака.
Они живут совеем недалеко, по соседству с большой поляной, которая расположена за оградой Нашего парка. Мы со Слипперсом называем эту поляну Раздольем. Вот за Раздольем они и живут со своими Людьми.
У Реведжера нет своего личного Господина, потому что он, когда вырастет, станет Охотником, а вот Люди есть. Их зовут Мистер Кент.
Наше Раздолье — отличное место, скажу я вам. Там можно вволю побегать и поваляться в траве, там нет ника¬ких клумб и всегда очень хорошо пахнет.
Как-то мы с Реведжером встретились на Раздолье, ну и, конечно, побегали там, поиграли со щенками Тетушки Свиньи, повалялись в траве, а потом Реведжер и говорит:
— Пойдем на тот край Раздолья. Там тебя ждет сюр¬приз.
Пошли мы с ним туда, где за забором жил Мистер Кент, а там я спросил: -— Ну, и где же твой обещанный сюрприз, Реведжер?
Он завел меня за куст боярышника и торжественно произнес:
— Вот мой сюрприз.
Я увидел перед собой целое ведро самой разной еды. Чего только тут не было: и колбасные обрезки, и бывшие свиные ребра и даже голова какой-то большой бывшей рыбы.
А какие ароматы носились в воздухе!
— Угощайся, — сказал Реведжер. — Это все твое.
Я, как воспитанный пес, немного помедлил, делая вид, что рассматриваю ворону, сидевшую на заборе, но Ревед¬жер подтолкнул меня носом к ведру и проговорил ободряющим тоном:
— Не стесняйся. Мы ведь друзья.
Какой он, все-таки, отличный Пес!
Я не заставил просить себя трижды и воздал должное и колбасным обрезкам, и голове бывшей рыбы.
Видимо, я так громко урчал от удовольствия, что Реведжер не выдержал, подошел к этому рогу изобилия с другой стороны и, просунув голову под дужку ведра, заур¬чал с таким же азартом.
Наевшись, я отвалился от ведра. Реведжер хотел было сделать то же самое, но дужка ведра опустилась ему на заты¬лок и никак не хотела отпускать моего хлебосольного хозяина.
Реведжер дернул головой раз, потом еще раз, но ковар¬ное ведро будто приклеилось к его голове.
Я не на шутку испугался за своего друга, а он от страха даже запел щенячью песенку под названием "Ой, как мне страшно!".
Эту песенку услышали Люди Мистер Кент и прибежа¬ли из-за забора.
Я рассудил, что мне здесь больше нечего делать, и через дыру в заборе пошел на территорию Мистер Кент, потому что оттуда доносился поистине Потрясающий Запах.
Этот Запах привел меня в одно место, где темно и тихо. Когда я вошел в это место, у меня закружилась голова. Потом уже я узнал, что это место называется Сыроварня, но сейчас меня совсем не интересовало, как оно называет¬ся, потому что там было столько масла и сливок, что мне никогда не съесть, даже если бы я позвал на помощь Реведжера и Слипперса. Но это не беда. Лучше когда всего много, чем когда всего мало...
Все было бы отлично, если бы через некоторое время не пришли Люди Мистер Кент и мне не пришлось бы уходить через окно.
Я и так не очень хороший прыгун, если говорить начис¬тоту, а сейчас, когда живот был полон колбасных обрез¬ков, головы бывшей рыбы, масла и сливок, мне еле-еле удалось перевалиться через подоконник. Думаю, толстая Тетушка Свинья сделала бы это более грациозно.
Ну, я шлепнулся на землю и мне тут же стало плохо.
Возле забора мне снова стало плохо. Но ничего, зато после этого мне стало хорошо и легко, и я смог быстро бежать домой.
Только я улегся в своей конуре, как прибежал один Люди Мистер Кент.
Он позвал Эдар и сказал:
- Этот ваш черный негодяй — вор, каких мало.
— Вы подозреваете, что он обокрал вас, сэр? — спросила Эдар.
— Подозреваю?! — закричал Люди Мистер Кент. — Я не подозреваю, я обвиняю его в разграблении нашей сыроварни!
— И когда же была разграблена ваша сыроварня, сэр?
— Только что! Несколько минут назад!
— Постыдились бы, сэр! -— возмутилась Эдар. — Этот бедный песик давно спит в своей конурке, несчаст¬ный, покинутый малыш!
Сэр поворчал-поворчал и ушел.
А ко мне прибежал Слипперс.
— Эй, Бутс, — говорит он, — а не поиграть ли нам в дохлую крысу?
Я покачал толовой. .
— Да нет, что-то не хочется.
- А мне хочется — упрямо заявляет Слипперс. — Я уже целый день ищу, с кем бы поиграть в дохлую крысу.
-— Ну, если тебе так хочется, — говорю я, — тогда иди на Раздолье и поиграй там с Реведжером. Он ужасно любит эту игру.
Слипперс побежал на Раздолье, но очень скоро вернулся. -- Ты не нашел Реведжера? — спросил я.
- Я не успел его найти, — ответил Слипперс, тяжело дыша.
— Почему?
— Как только я пришел на Раздолье и стал звать Реведжера, прибежали Люди Мистер Кент и начали гоняться за мной. Странно. Ведь я не сделал им ничего плохого, — сказал Слипперс. — А, может быть, они приняли меня за кого-то другого? — добавил он и внима¬тельно посмотрел на меня.
— Может быть, — ответил я как можно более равно¬душно.
А сам при этом подумал: "Если как можно, скорее не вернется мой Господин, я стану Совершенно-Испорченным-Псом".

 Отправлено: 11.07.08 20:44. Заголовок: ЕЩЕ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ ..

ЕЩЕ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ СПУСТЯ
Я стал не только Совершенно-Испорченным-Псом. Я теперь —Ужасно-Плохая Собака. А еще я — Марш-Отсюда-Грязнуля. Кроме того, я еще и—Вонючка. Пока все.
А получилось все это из-за пустяка. Я гулял себе в оди¬ночестве и вдруг вижу прямо перед собой живую и свежую Гадость-На-Дороге. Ну, я не мог равнодушно пройти мимо и всласть вывалялся в этой ароматной Гадости-На-Дороге. А что? Должны же у меня быть хоть какие-то радости, если мой Господин все не возвращается и не возвращается! Потом я пошел домой. Как- только я вошел в кухню, Эдар и Кухарка начали зажимать носы передними лапами и кричать: "Марш-Отсюда-Грязнуля". А еще они сказа¬ли, что я — Ужасно-Плохая-Собака, и позвали Джеймса-Который-Ездит-В-Конуре.
Джеймс пришел, посмотрел на меня, чихнул и сказал:
— Иди-ка сюда, Вонючка!
Этот Джеймс ужасно грубый.
Он схватил меня за шиворот, будто какого-то щенка, опустил в большую миску с теплой водой и начал беспо¬щадно мыть меня с мылом, которое своей горькой вонью перебило прекрасный аромат Гадости-На-Дороге. Но это еще не все. Он вынул меня из миски, вытер полотенцем, а потом понес к Конуре-Которая-Ездит.
Он заставил Конуру помочиться на какую-то мохнатую тряпку, а затем натер меня такой омерзительной жидко¬стью, в сравнении с которой даже самое ужасное мыло покажется Потрясающим Запахом. Джеймс, кроме того что грубый, ничего не понимает в запахах. Вот теперь по его милости я действительно стал Вонючкой. Меня чуть не стошнило от этого ужасного за¬паха. Хотя, чего еще можно было ожидать от Конуры, которая увезла навсегда моего любимого Господина?
Кошка-Из-Кухни долго принюхивалась ко мне и даже подошла совсем близко, чего раньше никогда не делала.
Я сказал ей:
— Можешь радоваться. Я теперь уже не Этот-Прелестный-Шотландский-Терьерчик и уже не Отличный-Пес. Я теперь Совершенно-Испорченный-Ужасно-Плохая-Собака-Марш-Отсюда-Вонючка. Ну что, теперь ты довольна?
Кошка-Из-Кухни покачала головой и ответила:
— Не вешай нос, малыш. Это не твоя вина. Все дело в том, что твой Господин уехал и не спешит возвратиться. Я ведь понимаю, что нужно собаке. Кстати, люди тоже отбиваются от рук, когда их некому приласкать.

 Отправлено: 11.07.08 20:44. Заголовок: И ЕЩЕ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ..

И ЕЩЕ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ СПУСТЯ
Как бы там ни было, а жизнь продолжается.
Мы со Слипперсом каждый день ходим на Раздолье и играем там с Реведжером то в дохлую крысу, то в охоту.
На днях мы решили поохотиться на Курицу, но из этой затеи ничего не вышло. Курица, у которой есть маленькие щенки, — зверь, не очень подходящий для охоты. Мы этого не знали, а когда начали охоту, эта Злюка-В-Перьях как набросится на беднягу Слипперса да как укусит его своим острым носом в голову!
Слипперс до того растерялся, что даже ничего не сказал.
Мы с Реведжером тоже ничего не сказали. А Курица обругала нас последними словами и увела своих щенков.
Тогда мы решили больше с ней не связываться. В кон¬це концов мир велик.
И мы пошли дальше.
По дороге нам встретилась какая-то Свинья, но у нее тоже были щенки, и мы раздумали на нее охотиться. На Курицах и Свиньях свет клином не сошелся.
Мы двинулись дальше.
А дальше нам встретился один из Люди Мистер Кент.
— Свернем в сторону, — предложил Реведжер. — У него в руке Палка-Для-Хорошей-Взбучки.
— Ну и пусть идет своей дорогой, — сказал Слипперс. — С меня на сегодня довольно и Курицы.
И мы благоразумно свернули в сторону.
И очень правильно поступили, потому что там, в стороне, нас ждала целая куча старой, еды, где было все, что хочешь: и головы бывших рыб, и ребра бывших свиней, и лапы бывших куриц. Ну, куриные лапы мы отдали Слипперсу, чтобы он утешился после избиения Курицей,
Мы все хорошо утешились и пошли дальше, в поле.
А там гуляли за оградой какие-то большие и дурашли¬вые существа, которые ели траву.
Реведжер сказал, что это коровьи щенки.
Мы решили поговорить с ними и пролезли за ограду. Но эти глупые существа не поняли, чего от них хотят, и начали убегать от нас.
Нам стало интересно, и мы побежали за ними. Они добежали до ограды и повернули назад. Теперь уже не мы их догоняли, а они нас. Потом пришла их очередь убегать, потом — снова наша. Очень забавная игра. Видно, эти коровьи щенки не такие уж глупые, какими кажутся на первый взгляд. Мы славно повеселились.
Но тут, как всегда некстати, пришли Люди Мистер Кент и стали обзывать нас очень обидными именами. Мне это надоело, и я сказал Реведжеру:
— Ты как хочешь, а мы пошли. Он немного подумал и кивнул:
— Да, ничего другого не остается.
Реведжер поплелся к себе домой, а мы немного попле¬скались в сточных канавах, а потом на Раздолье поиграли в дохлую крысу. Настоящей дохлой крысы у нас, к сожа¬лению, не было, так что мы играли с толстой палкой, отни¬мая ее друг у друга. Ну, а когда совсем надоело играть, мы со Слипперсом вернулись домой.
А там уже были Люди Мистер Кент, которые вовсю жаловались на нас:
— Из-за этих черных чертей наши телята едва не по¬ дохли, да еще и похудели!
Но Эдар не дала нас в обиду:
— Как вы можете такое говорить? Чтобы эти милые песики гоняли ваших полудохлых телят? Да никогда в жизни! Они и мухи не обидят. Вы только посмотрите на этих собачек!
Нам не очень-то хотелось, чтобы Люди Мистер Кент смотрели на нас своими злыми глазами, поэтому мы затаи¬лись в своих конурках и сидели там до тех пор, пока не¬званые гости не ушли восвояси.
Тогда мы подошли к Эдар, сели на задние лапы и сделали мое неотразимое "Умоляю". Эдар рассмеялась и дала нам по куску сахара.
Да, леди и джентльмены, даже самое унылое существо¬вание иногда все-таки балует нас сладкими мгновеньями..
И тут появился Реведжер. У него был такой вид, что разговоры и даже мысли о сладких мгновеньях были про¬ сто неуместными. Он как-то сник и как будто стал ниже ростом с тех пор, как мы расстались всего лишь кусочек сахара назад.
—Ну, как жизнь? -— уныло спросил он. — С чем вас поздравить?
— Поздравить? — переспросил Слипперс. — А, ты имеешь в виду те два куска сахара, которые мы с Бутсом уже съели?
— Сахар? — удивился Реведжер. — Вам дали сахар? Мы кивнули.
— А мне — Хорошая Взбучка, даже можно сказать Выволочка, — вздохнул наш друг.
—-Не горюй, — успокоил я его. — В жизни всякое бывает.
— Да, — снова вздохнул Реведжер, — но если бы вы знали, как я голоден...
Я решительно сказал:
— Пойдем!
— Куда? — с сомнением спросил он.
— В сад, — ответил я и пошагал к главной аллее. Реведжер и Слипперс двинулись за мной.
Я остановился возле клумбы и сказал:
— Реведжер, я не какая-нибудь там неблагодарная кошка и не забыл, как ты угощал меня головой бывшей рыбы в том ведре. Теперь пришла моя очередь угостить тебя, друг мой. Вот здесь, в этой самой клумбе, находится мой тайник, где я недавно зарыл Кость-На-Черный-День. Она твоя, Реведжер! Рой вот здесь!
Он начал нетерпеливо разрывать клумбу. Мы со Слипперсом помогали ему. Но заветную кость нам отрыть не удалось. Очень некстати появился Гарри-С-Лопатой. Он почему-то страшно рассердился и долго кричал на нас, дико вращая глазами.
Реведжер убежал, а нас ждала Выволочка. И, должен заметить, леди и джентльмены, она нас дождалась!
После этого нас привязали у входа в кухню. Мы слы¬шали, как Гаррй-С-Лопатой говорил Кухарке:
— Эти негодяи уничтожили Самую Красивую Клумбу.
При чем здесь клумба? Нам совсем не нужна была его клумба. Нам нужна была кость, чтобы накормить неспра¬ведливо взбученного друга. Что же в этом плохого?
Поди пойми этих странных Людей: делаешь то, за что положена Взбучка —получаешь сахар, делаешь то, за что положен сахар, получаешь не просто Взбучку, а целую Выволочку!
На небе снова засверкало блюдце...
А не спеть ли нам, дружище Слипперс?

Нет, все не так плохо, как кажется при свете блюдца.
И Гарри-С-Лопатой не такой уж несправедливый человек. Утром он осознал свою вину и, чтобы заслужить мое прощение, принес мне крысу.
Да-да, леди и джентльмены, он принес мне настоящую, совершенно живую крысу!
Это было пр-росто здор-р-рово!
Я смотрел на крысу, а она смотрела на меня, да так злобно, будто я утащил у нее кость .из-под носа. В ее крошечных глазках горела такая ненависть, что мне сначала стало как-то не по себе.
Но Гарри-С-Лопатой-поддержал меня. Он сказал:
— Ну, дружище Бутс, не трусь. Покажи этой твари, что ты Настоящая Собака, да не просто Собака, а Терьер!
И я грозно взъерошил шерсть на загривке и зарычал на Эту-Тварь. Она, конечно, испугалась и попыталась сбе¬жать, но впереди была стена дома, и крыса повернулась .ко мне своей острой мордой, встала на задние лапы и показа¬ла мне клыки.
У меня тоже нашлось, что ей показать, можете не со¬мневаться, леди и джентльмены!
А потом я бросился на нее.
А Эта-Тварь вцепилась мне в нос.
Ну, тут я рассвирепел как никогда, сколько себя помню.
Я показал этому голохвостому комку злобы, что перед ним не какая-нибудь там Кошка-Из-Кухни, а Настоящая Соба¬ка, и не просто Настоящая Собака, а Шотландский Терьер, сын Брога, кандидата в чемпионы нашей славной породы!
Я бросился на крысу, как смелый длинноногий волкодав!
Я перехватил ее в прыжке и кусал, кусал, кусал до тех пор, пока Эта-Тварь не затихла!
Я тряс ее в зубах, а она болталась, как белье на веревке!
Гарри-С-Лопатой громко хлопал руками и говорил:
—- Молодчина, Бутс! Ты настоящий мужчина и Терьер!
— Прелесть, — сказала Эдар. (Оказывается, она тоже видела, как я победил крысу).
Она дала мне кусок печенки и ласково погладила по спине.
— Очень Хорошая Собака, — с уважением в голосе произнес Гарри-С-Лопатой.
— Отличная Собака, — поддержала его Эдар. — Просто Отличная!
А в ее голосе звучало, кроме уважения, целое восхищение. Вот так, леди и джентльмены. Ах, если бы мою победу видел мой Господин... Слипперс подошел и сказал, что гордится мной. Потом он спросил:
Ты мне позволишь поиграть с ней?
— Я дарю ее тебе, — ответил я. Слипперс схватил крысу и убежал за дом.
А Кошка-Из-Кухни, забравшись на ограду, ехидно заявила: :
— Нашел чем гордиться, жалкий наемник!
— Это почему же я — Жалкий-Наемник? — обиделся я.
— А потому, что ты убил крысу вовсе не для себя, а чтобы доставить удовольствие Гарри-С-Лопатой, а еще за кусок печенки, что тебе дала Эдар!
Какая циничная дрянь! Ну, ничего, ничего, пусть толь¬ко у меня ноги побольше отрастут, я покажу ей, что могу сражаться не только с крысами и не только для удовольствия Гарри-С-Лопатой. Ничего, мы еще посмотрим...

Я поспешил на Раздолье, чтобы поскорее рассказать Реведжеру о своей победе над Этой-Тварью. Реведжер, к счастью, оказался там. Он выслушал мой рассказ и сказал:
— Ты, конечно, молодец, Бутс, но крыса — не самый почетный охотничий трофей, должен заметить.
— Вот как! — обиделся я. — Чем же тебя не устраи¬вает крыса, такая огромная, жирная, злобная?
— Я ничего не имею против крысы, — заметил Ревед¬жер, — но есть звери и побольше. Вот, посмотри...
И он кивнул в сторону загона, где бесцельно бродил из угла в угол огромный бык.
— А Люди Мистер Кент? — засомневался я.
— Люди Мистер Кент, когда делали мне Хорошую-Взбучку, говорили, что нельзя трогать коровьих щенков, которых зовут Телята, а вот про Быка они ничего не говорили.
— Ну, если так, — решительно сказал я, — тогда пошли!
Мы направились к загону;
— Эй, куда вы? — закричал издалека Слипперс. — Возьмите меня с собой!
— Мы идем охотиться на Быка, — ответил Реведжер. — Можешь пойти с нами. Там на всех хватит.
Мы пролезли между брусьями ограды и вошли в загон.
Бык не обратил на нас никакого внимания. Он даже не помахал хвостом, .когда я заговорил с ним. Слипперс тоже заговорил, но Бык вел себя так, будто нас вообще нет.
Мы забежали вперед, к его рогатой морде, расставили передние ноги, опустили головы, ощетинились и зарычали как можно более злобно.
Бык насмешливо посмотрел на нас и очень обидно от¬ вернулся.
- Ничего, — сказал Реведжер, — сейчас мы с ним побеседуем по-другому...
— А, может, не стоит? — проговорил Слипперс. — Он, наверное, и бегать толком не умеет. Посмотрите, какой он жирный.
— Моя крыса тоже была жирной, — возразил я, — но ее победить оказалось не так-то легко.
— Не стоит вспоминать о крысе, когда .перед тобой целый Бык, — заметил Реведжер. — Будьте вниматель¬ны. Я иду в атаку.
Он подошел к длинному ведру, из которого Бык в это время пил воду и прыгнул туда, обрызгав Быку всю морду и даже часть жирной спины.
Этого рогатое чудовище уже не могло не заметить. Оно удивленно взглянуло на Реведжера, будто видело его впер¬вые в жизни, и угрожающе замычало.
Реведжер, выскочив из длинного ведра, шмыгнул за ограду.
Бык попробовал догнать его, но натолкнулся на тол¬стые брусья.
Слипперс, ободренный успехом Реведжера, подбежал к Быку, развернулся и давай швырять в него комья земли задними лапами! Он так увлекся этим делом, что не заме¬тил, как огромная туша уже совсем нависла над ним.
Я понял, что пришла пора действовать, иначе моего азартного друга ждет участь утренней крысы.
Недолго думая, я подпрыгнул и вцепился зубами в длинный, как бельевая веревка, хвост чудовища.
Бык оскорбленно взвыл.
Слипперс наконец-то оглянулся и, поняв, что происхо¬дит, выскочил за ограду, откуда, вместе с Реведжером, на¬чал выкрикивать всякие обидные слова в адрес Быка. Я уже собирался отпустить его хвост, когда он затоптался на месте и вдруг начал кружиться, а я начал летать по воздуху.
-— Прыгай! — кричали мне из-за ограды Слипперс и Реведжер.
Но мне было очень страшно, и я от страха еще сильнее сжимал зубами бычий хвост.
А Бык в ответ еще сильнее кружился.
— Глупая шавка! —- донеслось до меня сквозь жуткий свист ветра его мычание. '"Я не шавка!" — подумал я, но когда захотел сказать это вслух и разжал зубы, то полетел, как камень из рогат¬ки, куда-то очень далеко.
К счастью, я плюхнулся в то самое длинное ведро, куда, до этого прыгал Реведжер...
Ну, а когда, уже за оградой, я отряхивался и приходил в себя, Реведжер сказал:
— Ты действительно Отличный Пес, дружище Бутс. И ничего, что у тебя такие короткие ноги. Если сердце храброе, то ноги уже не имеют значения.
А Слипперс лизнул меня в щеку, и в его глазах было столько благодарности, что никакие слова не смогли бы ее выразить.
Ах, если бы все это мог видеть мой Господин...

 Отправлено: 11.07.08 20:45. Заголовок: Октябрь 1923 года. Д..

Октябрь 1923 года.
Должен Вам сообщить, леди и джентльмены, что у меня теперь все хорошо. Нет, не просто хорошо, а даже отлично!
Но давайте по порядку... Вы удобно сидите? Приго¬товьтесь выслушать потр-р-ря-сающие новости.
Итак, после мытья этим противным мылом на нас наде¬ли праздничные ошейники... Да, чуть не забыл. Плотники уже закончили делать большую конуру, а в этой большой конуре появилась конура поменьше. Это очень забавная Конура-Которая-Качается. Я такой еще никогда не видел. Слипперс тоже не видел. Но мы не смогли ее хорошенько рассмотреть, потому что Эдар позвала нас вниз.
А внизу все бегали, суетились и громко разговаривали.
Джеймс сел в свою Конуру-Которая-Ездит и заурчал на ней куда-то за ворота.
Гарри-С-Лопатой очень быстро и пыльно подметал двор.
Кухарка на кухне так гремела своими гремучками, что было слышно даже в парке.
Но вот издалека послышалось урчание конуры Джейм¬са, вот она въехала во двор, чихнула и замерла...
А дальше будет совер-ршенно потр-р-рясающая новость! Из конуры вышли — кто бы вы думали? — наши Господа!
Да, да, да, наши собственные Господа! Они все-таки вернулись! О, что тут было!
Мы со Слипперсом прыгали от счастья. Мы катались по земле. Мы визжали, как маленькие, снова прыгали и снова валялись в пыли, не обращая внимания на крики Эдар:
— Встаньте немедленно! Я кому сказала?! Господи, ведь я же их только сегодня мыла!
Мой Господин наклонился ко мне и долго трепал, таскал и гладил.
А слипперсова Госпожа так та даже поцеловала его.
Потом они вошли в дом.
А потом был обед, и нам под столом досталось очень много вкусненького.
Слипперсова Госпожа всхлипнула и сказала:
— Бедные песики! Как они изголодались без нас.
А мой Господин дал мне еще кусок какого-то печенья, которое я уже съесть не мог, но держал в зубах, что бы потом зарыть в клумбе.
И еще одна новость.
В доме появились Новые Люди. Мы их пока не ли, но слышали голоса из той конуры, которая наверху и в которой есть маленькая Конура-Которая-Качается.
Так вот, один голос, такой тоненький, как у кошкиных щенков, сказал:
-Уа!Уа!
А второй голос ответил:
— Ах-ты-ж-моя-прелесть!
Мы со Слипперсом переглянулись.
— Интересно было бы взглянуть на Новые Люди - сказал он.
Мне тоже было интересно, но я сначала выбежал сад и зарыл в клумбу свой кусок печенья, а потом уже вернулся к столу и сделал свое неотразимое "Умоляю".
Слипперс тоже сел на задние лапы, а передними прикрыл свою лукавую мордочку. (Это я его научил).
Господа рассмеялись и повели нас наверх.
Там, в новой конуре, Эдар пила чай с какой-то очень большой и толстой Новыми Людьми. Как мы поняли, ее зовут Няня.
А еще Новые Люди были в Конуре-Которая-Качается. Оттуда доносился тонкий и жалобный писк.
Мы, конечно же, заглянули туда.
Эдар держала нас за ошейники, но нам все хорошо было видно.
Там, в Конуре-Которая-Качается, лежал Очень Ма¬ленький Человек. Он был такой маленький, что мы со Слипперсом даже растерялись от неожиданности. Он раз¬махивал лапами и пищал. А еще у него во рту не было ни одного зуба. Представляете? Ни од-но-го!
Мы со Слипперсом очень удивились.
А лапы у него были маленькие и такого цвета, как язык Слипперса,
Мне это очень понравилось, и я поцеловал его зад¬нюю лапу.
Слипперс поцеловал вторую.
Няня подбежала в Конуре-Которая-Качается и загово¬рила овечьим голосом:
— Мэм! Мэм! Этого нельзя допускать! На собаках полно микробов!
А слипперсова Госпожа ответила ей:
— Это особые собаки. На них совсем не бывает микробов.
Няня покачала толстой головой, а Господа сели возле Конуры-Которая-Качается и долго смотрели на Малень¬кого, будто это не человек, а камин. Им. видно, понрави¬лось как мы со Слипперсом поцеловали лапы Маленько¬му, потому что они сделали то же самое. Странно, но Няня не возражала.
Потом Маленький громко закричал, и Няня дала ему Печенье-В-Бутылке, которое пахло так же потрясающе, как сливки в Сыроварне Мистер Кент.
Мы умоляюще посмотрели на своих Господ и даже по¬стучали по полу хвостами, но нам ничего не досталось.
Выйдя в сад, мы встретили Кошку-Из-Кухни. Это дикое существо, увидев нас, тут же вскочило на дерево.
Мы сразу рассказали ей о возвращении Господ и о Новых Людях.
Кошка выслушала и покачала головой:
— Нашли чему радоваться, глупые псы! Неужели вы не поняли, что все это означает?
- Нет — простодушно ответил Слипперс. — А что это должно означать?
- Это означает то, что вы теперь уже не любимцы своих Господ, а маленькие, жалкие, грязные псы, которым не место в приличном доме!
— Глупости! — возразил я. — С нами очень хорошо обращались...
- А вот мы посмотрим, как с тобой будут обращаться, когда ты громко заговоришь, в доме и даже в саду. Ты ведь разбудишь их божество, и тебе устроят Взбучку и даже Выволочку!
- Божество? — не понял я. — А что это такое — Божество?
- Это их Собственный Маленький Человек, вот что. И теперь -все здесь будет для него, все-все. Теперь нельзя громко разговаривать, а то разбудите его, нельзя чесаться, а то наградите его блохами, нельзя войти с холода, а то простудите его, нельзя...
— А что можно? — спросил Слипперс.
- Ничего нельзя! — ответила Кошка. — Ни-че-го!
Вы теперь для них никто, пустое место, а значит, вас, скоро отправят в пустые места, потому что теперь ваши времена закончились, и в доме должен быть порядок.
- А где эти Пустые Места? — осторожно спросил я.
- Скоро узнаете, — злорадно мяукнула Кошка.
Мне даже не хотелось угрожать разделаться с ней.
Мне уже ничего не хотелось, Слипперсу тоже.
- Пойдем, Бутс. — тихо сказал он.
Мы забрались в свои конурки и долго лежали там, ни слова не говоря, чтобы не разбудить Собственного-Маленького-Человека-Наших-Господ.
Потом мы услышали их голоса.
— Как хорошо дома, — сказала слипперсова Госпожа,
— Просто великолепно, — поддержал ее мой Господин.
— Послушай, а куда подевались наши – маленькие джентльмены? — вдруг спросила она.
— Молчи, — тихо сказал Слипперс, — а то они схватят нас и выбросят.
Он прав. Если мы для них теперь пустое место, значит не стоит лишний раз напоминать о себе, а то действитель¬но вышвырнут в эти самые Пустые Места.
И мы продолжали молча лежать б своих темных конурках.
— Слипперс! Слипперс! — завала Госпожа.
— Бутс! Бутс! — вторил ей Господин,
Мы упорно молчали.
Они еще долго кричали, но мы не отзывались. Наконец мой Господин заглянул в мою конурку и сказал:
— Вот где ты... Выходи, Бутс, выходи. И ты выходи, Слипперс,.
— Неужели они решили, что мы забыли о них? -— спросила Госпожа,
—- Боюсь, что так, — ответил мой Господин. Он вынул из кармана две конфеты и дал одну мне, а другую — Слипперсу.
— А теперь пойдем гулять, джентльмены, — сказала Госпожа и тоже дала нам по конфете.
Мы гуляли с ними по саду.
Мы разговаривали очень тихо, чтобы они не рассерди¬лись на нас.
Мы не бегали по клумбам,
Мы не гонялись за Кошкой, чинно шли рядом со своими Господами и думали только об одном: как упросить их не самые Пустые Места и вообще никуда не выбрасывать? И дело тут вовсе не в печенье и не в куске печенки, еду и сам добуду себе, а вот все остальное...
От одной мысли, что меня вышвырнут за ворота, а там уже никто и никогда не приласкает, не скажет ни одного доброго слова, мне стало так страшно, что я забежал впе¬ред, сел на задние лапы и уже без всякого лукавства сде¬лал свое "Умоляю".
Слипперс сделал то же самое.
— Черт возьми, — растерянно пробормотал мой Гос¬подин, — никогда бы не подумал...
— Бедняжки, — со слезами в голосе сказала слипперсова Госпожа. — Как они переживают!
Мой Господин ласково погладил меня и начал швырять палки, которые я поднимал и с удовольствием приносил ему, а он снова их швырял, и я снова приносил, и готов был приносить их столько раз, на сколько хватит моей жизни.
А Слипперс и его Госпожа ушли в дом.
А мы с моим Господином продолжали играть.
Потом прибежал Слипперс.
Взглянув на его хвост, я сразу понял, что случилось нечто важное, но не плохое, а наоборот.
— Есть дело, — взволнованно проговорил Слипперс — Бежим скорее в дом!
— Что там? — спросил я.
— Маленького моют!
И мы бросились туда со скоростью испуганных кроликов.
Маленький сидел в большой миске, и на нем ничего не было. Ни одежды, ни шерсти. Только немного на голове.
Толстая Няня старательно мыла его, а он даже не со¬противлялся.
Потом она одела Маленького и посадила в Конуру-Которая-Качается.
Он протянул мне переднюю лапу, и я поцеловал ее.
А Слипперс поцеловал заднюю.
Маленький очень громко и весело рассмеялся.
— Он их совсем не боится, — сказала слипперсова Госпожа.
— Это естественно, — сказал мой Господин. — Он ведь понимает, что перед ним — Лучшие-Собаки-На-Этом-Свете, а кроме того Самые-Преданные-Друзья!
Вот так, глупая Кошка! Если мы Лучшие-Собаки да еще и Преданные-Друзья, то уж никак не считаемся пус¬тым местом, ясно тебе?
Друг не может быть пустым местом, а пустое место, в свою очередь, никогда не станет Лучшей-Собакой-На-Этом-Свете.
А я вот стал. И Слипперс тоже стал, что бы там ни говорили всякие там Кошки.

 Отправлено: 11.07.08 20:45. Заголовок: МАРТ 1924 ГОДА Очень..

МАРТ 1924 ГОДА
Очень много спустя.
В этот день наши Господа опять уехали в Конуре с Джеймсом.
Но теперь мы уже не боимся.
Пусть Кошка-Из-Кухни говорит, что хочет, только мы со Слипперсом теперь хорошо знаем, что наши Господа никуда от нас не денутся, что мы им нужны так же, как и они нам. Это называется семья.
А Кошка... Что ж, Кошка мяукает — ветер носит.
Слипперс поднялся наверх поболтать с Маленьким и его Няней. Она уже не боится микробов.
А я решил сбегать на Раздолье, чтобы повидать Реведжера. Я не могу долго не видать его. Это же мой друг, и я ему так же нужен, как он мне. Это и есть дружба, когда хочется быть вместе.
Так вот, прихожу я на Раздолье, а там вместо Реведжера прохаживается какой-то незнакомый пес, белый с рыжими пятнами, невысокий такой и довольно старый, если судить по походке.
А когда я подошел поближе, то увидел, что он весь покрыт ужасными шрамами, что у него всего только один глаз и не все зубы. А те, что остались, какие-то черные. Да, этот малый, видно, тоже не прочь был поохотиться на быков...
Он сурово посмотрел на меня своим одним глазом и спросил:
— Что тебе здесь нужно, комнатная собачонка?
У него был такой хриплый и резкий голос, что я как-то сник и лег перед ним на траву кверху лапами. Это ему понравилось, и он сказал уже более друже¬любно:
— Ну-ну, нечего валяться. Лучше встань и расскажи о себе. Ты такой короткий потому, что еще не вырос, или тебя нарочно вывели для забавы?
— Куда вывели? — не понял я.
— Э, да ты еще совсем несмышленыш. Люди выводят породы собак для своих целей. Я вот — Охотничий Терьер.
— Я тоже Терьер, — ответил я, — только не Охотни¬чий, а Шотландский. Мой отец — кандидат в чемпионы...
— Ладно, ладно, — перебил он меня. — Знаем мы этих бездельников-чемпионов. У одного самый длинный
нос, а у другого — самые лежачие уши. А запусти его в нору к лисе, так мигом останется и без носа, и без ушей.
— Я не бездельник, мистер Охотничий Терьер. Я по¬бедил крысу, — заметил я.
— Если я начну говорить о своих победах, ты успеешь состариться, малыш, — снисходительно сказал Охотни¬чий Терьер. — Я старый боец. Такой старый, что даже старше Ройяла, дедушки одного лоботряса по имени Реведжер.
— Реведжер — мои друг, — проговорил я, — А почему вы называете его лоботрясом? Он что, трясет головой?
— Да нет, не в этом дело. Просто я учу его быть Настоящим Охотником, а у него на уме одни проказы.
— А как вы думаете, — спросил я, — из Реведжера получится Настоящий Охотник?
— Ну, это трудно сказать заранее, — покачал головой Охотничий Терьер. —Но я постараюсь обучить его. Я ведь теперь в отставке, так что свободного времени хоть отбавляй...
Он тяжело вздохнул, так тяжело, что мне стало его жалко. Но я ничего не сказал, только спросил, не знает ли он, где можно увидеть моего друга Реведжера.
— В сарае, — ответил Охотничий Терьер. — На совещании.
Я не стал спрашивать, что такое Совещание, и поспе¬шил в сарай.
Там сидел Реведжер, и с ним еще двое. Эти двое были Люди.
Один из них был во всем белом и назывался он Мур, а второй — во всем черном и назывался он очень краси¬во — Милорд.
Человек Мур приподнял Реведжеру голову и заглянул ему в рот. Человек Милорд тоже заглянул. Человек Мур сказал:
— Видите, милорд, явный дефект нижней челюсти.
Человек Милорд покачал головой и ответил:
— Жаль. Очень жаль. Ведь его родители Ромео и Риган, лучшие охотничьи собаки, которых мне доводилось видеть.
— Да, — согласился Человек Мур, — великолепные собаки, а вот потомок...
Человек Милорд дал Реведжеру что-то с запахом вкус¬ного печенья.
Реведжер, как настоящий воспитанный пес, взял уго¬щение, съел и благодарно лизнул руку Человека Милорда. А Человек Мур сказал:
— Какая досада. Если бы только не эта злополучная челюсть.
— Увы, — кивнул Человек Милорд и вздохнул. — Вылитый Ройял. Очень жаль... Ладно, Мур, я завтра решу, что с ним делать.
И они вышли из сарая.
— Ты все понял? — сказал Реведжер. — Они из меня сделают Настоящего Охотничьего Пса! Я буду жить на псарне и охотиться на настоящих лисиц!
И он побежал за Человеком Муром и Человеком Ми¬лордом.
А я вернулся к Отставному Охотничьему Терьеру.
— Ну что? — спросил он. — Видел своего друга?
— Да, — ответил я. — Вы не могли бы мне сказать, что такое Явный-Дефект-Нижней-Челюсти?
Охотничий Терьер покачал головой:
— Паршивое дело. Неправильный прикус, вот что это.
— А какая разница, правильный прикус или непра¬вильный?
— Это для такого половичка, как ты, нет разницы, а вот для охотничьих собак — Другое дело...
Он бы еще поучал меня, если бы Человек Мур не пришел, не взял его за шкирку, совсем как кошку, и не посадил на лошадь.
— Я высокая особа, и мне не подобает ходить пешком, — сказал мне Охотничий Терьер, лежа на лошадиной холке.
И они с Человеком Муром ускакали.
А я вернулся домой.
На кухне был страшный переполох. Няня, Эдар и Ку¬харка очень быстро и громко разговаривали о Слипперсе, Кошке-Из-Кухни и о Малыше. Я толком ничего не понял из их разговора, но очень испугался, увидев Слипперса, с окровавленной головой сидящего в раковине, где Кухарка моет посуду.
Эдар повернула кран и начала смывать с него кровь. Ему, бедняге, видно, было больно, потому что он вырвался и убежал во двор.
Я побежал за ним. Мы спрятались за сараем, и он рассказал мне эту жуткую историю.
Оказывается, когда Слипперс пошел наверх, чтобы по¬болтать с Малышом и его Няней, то увидел, что Малыш уснул, а Няня куда-то вышла.
— Ну, я решил подождать, — продолжал Слипперс, — и улегся под кроватью, где спит Няня, Только -только я улегся, как входит эта наглая Кошка-Из -Кухни, прыгает прямо в Конуру-Которая-Качается и преспокойно ложится рядом с Малышом! Ты представ¬ляешь, Бутс? Тогда я вылезаю из-под кровати и гово¬рю ей: "Брысь, наглая тварь! Тебе здесь не место!" А она мне в ответ: "Это не твое дело, коротконожка. Где хочу, там и буду спать!". Ну, я не сдержался и сказал все, что я о ней думаю. Она — прыг на пол и к двери, Но я был так возмущен, что укусил ее. Она меня — лапой. Я ее — за холку. Мы сцепились, выкатились за дверь и упали с лестницы прямо на Няню. Она очень испугалась, хотя и такая толстая. Ну, я немного зазе¬вался на Няню, а Кошка как хватит меня когтями по морде! Ну, тут я, признаюсь, растерялся и выпустил ее. Эта полосатая тварь еще побежала жаловаться Кухар¬ке, а та еще и взяла ее на руки! Ты представляешь, Бутс? А у меня вся морда в крови и я почти ничего не нижу... Тут Эдар тоже взяла меня на руки и посадила в раковину. Ну, а дальше ты и сам все видел.
Да-а, вот это история!
— Слипперс: — сказал я. — Ты не просто Отличный Пес, ты Настоящий Герой! Скажу тебе честно, я бы так не смог.
— Ну, что ты, — возразил Слипперс. — Ведь ты же не испугался этого огромного быка.
— А Кошку-Из-Кухни, я, честно говоря, боюсь.
— Я ее тоже боюсь, — признался Слипперс, — но тогда некогда было бояться, надо было защищать Малыша. И знаешь, дружище, я как будто стал совсем другим, не Попрошайкой-Под-Столом, а Настоящим-Огромным-Волкодавом. А вот теперь, когда все прошло, я снова Слипперс и боюсь Кошку-Из-Кухни. Я рассказал ему о Реведжере. Слипперс помолчал немного и проговорил: — Вот что, Бутс, надо действовать. Только я тебе ни¬чем не смогу помочь, потому что видишь, какое тут поло¬жение... Без меня Малыша некому защитить.

Пропала Кошка-Из-Кухни.
После того случая она ушла и больше не вернулась. Жаль, теперь не с кем ругаться.
А я на следующий день отправился навестить своего друга Реведжера.
Он почему-то сидел на привязи и пел очень грустную песню. Когда я спросил, что произошло, Реведжер отве¬тил, что видел очень дурной сон.
— А мне не снятся сны, — сказал я.
— Что ж, тебе повезло, — вздохнул мой друг. — Я видел во сне такое, что даже кошке не пожелаешь...
— Так что же ты все-таки видел? — сгорая от любопытства, спросил я.
— Мне приснилось, — ответил Реведжер, — что я уже стал Настоящим-Гончим-Псом и вместе с Желто-Бе¬лой-Гончей мы преследуем Огромных-Рыжих-Лисиц на берегу Огромного-Черного-Пруда-Очень-Темной-Ночью.
Было так темно, что я упал в пруд. А к моей шее привязан большой камень. И вот я падаю, падаю вниз, а вокруг темный холод без всякого запаха...
— Ну, а дальше что? — спросил я.
— Дальше? Дальше я проснулся, и мне было очень тоскливо. Мне и сейчас очень тоскливо,,.
— А почему тебя привязали? — спросил я.
— Не знаю. Человек Мистер Кент привязал меня, чтобы подождать Человека Мура.
— М-да, — проговорил я, — не нравится мне все это. Совсем не нравится. Вот что. Ты пока посиди, а я пойду искать Отставного Охотничьего Терьера.
— Зачем? — уныло спросил Реведжер.
— Нужно посоветоваться — ответил я и помчался в парк. Вскоре я увидел Охотничьего Терьера, который дре¬мал под старой липой.
Я негромко тявкнул и он медленно открыл свой единст¬венный глаз.
— Чего тебе? — недовольно буркнул Охотничий Терь¬ер, вставая с земли и сладко потягиваясь. — Болтаются тут всякие лоботрясы...
Я упал на спину и поднял лапы кверху.
— Ну, что дальше, половичок? — презрительно по¬морщился он.
— Вы Самый-Самый Восхитительный, Смелый и Мудрый Пес, каких мне доводилось видеть! — заиски¬вающе проговорил я.
— И не только тебе, — самодовольно заметил Охот¬ничий Терьер, — Ладно, Говори, за чем пришел,
— Мистер Охотничий. Терьер, — начал ж, — Вчера вы не успели мне рассказать поподробнее, что такое Яв¬ный -Дефект-Нижкей-Челюсти.
— Я же объяснил тебе, недотепе, что это когда непра¬вильный прикус.
— И это очень важно, мистер Охотничий Терьер?
— Еще как! Из-за этого -щенков гончих попросту усы¬пляют, — авторитетно сказал он,
- Как это? — не понял я.
- Убивают. Теперь дошло?
— Дошло, - ответил я. – Только я не понимаю, как можно из-за какого-то прикуса убивать…
— Эх, что ты можешь понимать в Породистых Охот¬ничьих Псах, половичок!
— Я тоже породистый, но сейчас не в этом дело, — проговорил я. —Значит, моему другу Реведжеру угрожа¬ет опасность...
— А при чем здесь Реведжер? — спросил Охотничий Терьер.
Я рассказал о вчерашнем разговоре в сарае, когда Че¬ловек Мур и Человек Милорд осматривали Реведжера, а также о его страшном сне.
— Что же ты мне сразу не сказал, в чем дело, бол¬ван?! — вскинулся Охотничий Терьер, скаля черные зубы.
— А скажи мне, гончая, вместе с которой он охотился во сне, была, случайно, не желто-белая?
— Да, — ответил я, — он говорил о желто-белой гончей...
— Все ясно! — сказал Охотничий Терьер. — Бежим скорее!
— Куда?
— Освободим Реведжера, и пусть он убегает куда гла¬за глядят, иначе его сон сбудется! Понял!
— Понял, мистер Охотничий Терьер.
И мы побежали что есть духу. Охотничий Терьер отстал и выкрикивал сзади всякие гадости о моих коротких ногах, но я не обращал внимания. Нужно было спасать Друга.
Реведжера на месте не оказалось, зато к дому подъехал на лошади Человек Мур.
— Где Реведжер? — спросил он Человека Мистера Кента.
— Я его запер в сарае, — ответил тот. — Милорд ждет вас, мистер Мур.
Человек Мур слез с лошади и вошел в дом. Охотничий Терьер остался перекинуться парой слов с Лошадью, а я поспешил за Человеком Муром.
Когда я вошел в дом, Человек Милорд сказал:
— Откуда взялся этот шотландец, Мур?
— Живет по соседству. Приятель Реведжера, Человек Милорд нахмурился и сказал:
— М-да... Придется что-то решать...
— Да, милорд, — кивнул Человек Мур. И добавил: — Если бы вы слышали, как Риган выла этой ночью!
— Я слышал, — хмуро проговорил Человек Милорд — Я все слышал...
— И что вы решили, милорд?
Человек Милорд опустил голову.
И тут я сел на задние лапы и сделал самое длинное и самое трогательное "Умоляю", на какое только был способен.
Человек Милорд сначала удивился, а потом улыбнулся и сказал:
— Мур, вы понимаете, что делает этот чертенок? Он просит за своего друга! Это... потрясающе, Мур!
Я вышел. Теперь им есть, о чем поговорить.
Охотничий Терьер продолжал беседовать со своей зна¬комой Лошадью. Я подошел к ним, не упуская из виду дверь дома.
Через некоторое время из нее вышел Человек Мур. Он забросил Охотничьего Терьера на лошадь, сел сам и по¬ехал в сторону Раздолья.
Я помчался за ними, стараясь не слушать гадости о своих ногах, которые выкрикивал Охотничий Терьер.
Наконец Лошадь остановилась. Человек Мур сказал одному человеку Мистер Кент:
— Порядок.
Тот улыбнулся.
— Да ну? Ты уговорил его?
— Нет, — ответил Человек Мур. — его уговорила Риган. Она выла всю ночь, а когда его светлость зашел на
псарню, она плакала. Короче говоря, Реведжера отправят не туда, а на псарню.
— Слава Богу! — проговорил один Человек Мистер Кент.
Когда Реведжера выпустили из сарая, мы с ним бало¬вались, как совсем молодые щенки. Потом мы играли в охоту. Я изображал матерого Лиса, а Реведжер выслежи¬вал и гнал меня.
После того как мы, набегавшись, вернулись к Лошади, возле которой чинно сидел Охотничий Терьер, он сказал:
— Я полагаю, этот малый рано или поздно научится зарабатывать свой кусок мяса.
Видите, он сказал про меня не "половичок", а «этот малый».
Но я все-таки не буду стремиться стать настоящим охот¬ником, хотя у меня и есть все данные для этого. Да-да, и не нужно улыбаться, леди и джентльмены, имея в виду длину моих ног. Нет, жизнь охотничьей собаки не для меня. Еще, чего доброго, какой-нибудь умник найдет у меня дефект нижней челюсти или кончика хвоста...

 Отправлено: 11.07.08 20:45. Заголовок: НАЧАЛО АПРЕЛЯ 1924 Г..

НАЧАЛО АПРЕЛЯ 1924 ГОДА. ПОТРЯСАЮЩИЕ ВРЕМЕНА
В этот день с самого утра очень светло, тепло и звонят колокола.
Мой Господин одет во все черное. На голове у него черная мягкая миска, а в руке он держит черный "Не-Сметь-Трогать-Мой-Зонт".
Госпожа тоже одета очень красиво, но не в черное, а в белое.
Няня усадила Малыша в Корзину-На-Колесах и пока¬тила ее перед собой на Раздолье. Ну, а за ней двинулись Господин, Госпожа и мы со Слипперсом.
Когда мы проходили вдоль забора Мистер Кент, то услышали голос Реведжера.
— Меня привязали, —- сказал он, — но это пустяки. Ошейник очень слабый, так что я скоро догоню вас.
И он действительно догнал и пошел гулять вместе с нами.
Реведжер никогда раньше не видел нашего Малыша, и он ему очень понравился. А Малыш выглядывал из своей Корзины и махал нам лапой.
Реведжер так расчувствовался, что поцеловал его в щеку. Няне это очень не понравилось. Она оттолкнула Реведже¬ра и вытерла Малышу лицо большим белым платком.
Реведжер сначала обиделся, но мы со Слипперсом объ¬яснили ему, что Курица тоже не пришла бы в восторг, если бы он поцеловал ее щенка в лицо. Тогда Реведжер успокоился, и мы все вместе пошли дальше.
Господин и Госпожа немного отстали, потому что встре¬тили каких-то Знакомых Людей, так что мы отошли до¬вольно далеко от них.
И тут случилось такое...
Вот послушайте, это очень интересно и совсем не страш¬но. Только это сейчас уже не страшно, а вот тогда все было совсем по-другому.
Мы шли себе, шли, и вдруг сзади затрещали кусты и показался тот самый бык, на которого мы когда-то, охоти¬лись. Не знаю, кто на этот раз его разозлил, только он бил по земле лапой и вертел своим несуразным хвостом, хотя сейчас я не висел на нем.
Няня очень испугалась и очень громко закричала.
Бык двинулся на нее.
Тогда Няня вынула Малыша из Корзины-На-Колесах и побежала к ограде, возле которой было очень много людей.
Бык, хотя и толстый, побежал за ней. Но он забыл, что есть еще мы со Слипперсом и наш друг Реведжер! Мы преградили дорогу этому рогатому чудовищу и высказали все, что о нем думаем. Но он ничего не захотел слушать. Тогда Реведжер вцепился ему в нос и тут же отскочил в сторону. Бык — за ним. Реведжер прикрылся Корзиной-На-Колесах. Бык ударил ее рогами и свалил с колес на землю. Тогда Реведжер снова вцепился ему в нос, а мы со Слипперсом — в задние ноги. Бык повернулся к нам, когда Реведжер отпустил его нос, а потом снова пошел на Реведжера, остервенело мыча.
Реведжер забежал а кусты.
Бык — за ним.
И тогда Реведжер крикнул нам:
— Ату его, ребята!
Ну, нас не нужно было упрашивать. Мы ринулись впе¬ред. И вот тут, в кустах, началось настоящее побоище!
Мы атаковали быка сзади, а Реведжер — спереди. Бык вертелся на месте, кусты трещали и ломались, а мы трое молча, без единого слова делали свое дело, как На¬стоящие Волкодавы, вернее, Быкодавы.
Противник уже истекал кровью.
Он начал отступление в сторону парка.
Мы его преследовали к объясняли, что нельзя обижать нашего Малыша, иначе всегда будет так. как в этот раз, и еще хуже.
Тут только мы заметили, что за оградой стоит очень много Людей, и все они кричат и размахивают лапами.
Няня лежала на земле, задрав лапы кверху. А Малы¬ша держал мой Господин.
Бык остановился и вдруг замычал тонко-тонко, как ко¬ровьи щенки.
Прибежал Человек Мистер Кент и увел его. А это чудовище покорно шло за ним и все жаловалось тонким голосом, будто его, бедняжку, несправедливо обидели.
А Люди вокруг продолжали кричать. Мы немного ис¬пугались, когда подумали, будто они нас ругают за то, что мы согнали с этого быка вес. Ну, а что нам оставалось делать, леди и джентльмены? Нельзя победить разъярен¬ного быка и при этом не согнать с него вес. Чем-то всегда нужно жертвовать.
Мы пошли домой. Реведжер пошел вместе с нами, по¬тому что ему не хотелось возвращаться к себе из-за Доб¬рой Взбучки, а, может, и целой Выволочки, которая ждала его за то, что он самовольно оставил свой ошейник.
У нас во дворе я открыл носом крышку ведра со всякой старой едой и мы неплохо подкрепились.
Реведжер все время молчал, а потом вдруг взъерошил шерсть на холке и решительно произнес:
— Пусть только попробует!
Мы поняли, что эти слова относились к Человеку Мис¬теру Кенту, и горячо поддержали своего друга.
Потом я и Слипперс решили проводить Реведжера и пошли вместе с ним в сторону Раздолья.
Здесь было еще больше всяких Людей, среди которых мы увидели Человека Мура. Он разговаривал с Челове¬ком Мистером Кентом, у которого одежда была испачкана кровью. Он жаловался Человеку Муру:
— Костюм совсем испорчен, а с быком я не знаю что и делать. Этот дьявол сделал из него кровавый бифштекс!
— Несмотря на дефект нижней челюсти, — рассмеял¬ся Человек Мур.
Тогда Человек Мистер Кент ужасно разозлился, но не стал рыть лапой землю, а стал говорить всякие гадости про Человека Мура и про Реведжера. Но Человек Мур толь¬ко махнул рукой и пошел во двор Человека Мистера Кен¬та. Тот поплелся за ним, продолжая говорить гадости, но уже гораздо тише,
Мы пошли за ними.
У входа в сарай Человек Мистер Кент и Человек Мур остановились.
Реведжер тоже остановился.
Он весь ощетинился, а хвост у него вздыбился и мелко-¬мелко дрожал. А когда Человек Мистер Кент начал гово¬рить ему всякие кошмарные ругательные слова, то наш Реведжер наклонил голову и зарычал так угрожающе, что даже нам со Слипперсом стало страшно.
И тогда Человек Мур сказал:
— Не стоит с ним так, Кент.
— Мне лучше знать, как стоит себя вести с этим выродком, — огрызнулся Человек Мистер Кент.
— Я тоже кое-что понимаю в собаках, — тихо про¬говорил Человек Мур, и в голосе у него звучало рыча¬ние — У него характер Риган, а ей лучше не класть пальцы в рот.
— Ладно, я сам разберусь, — отмахнулся Человек Мистер Кент.
— Но не советую, Кент, обижать этого пса, — сказал Человек Мур, и слова его были как камни, когда они
падают в пустое ведро.
— А то что будет? — спросил Человек Мистер Кент и глаза у него налились кровью, как у быка.
— Что будет? То же, что и с быком, если не хуже.
И Человек Мур отвернулся от Человека Мистера Кен¬та и ласково погладил Реведжера, и у того сразу же опус¬тилась шерсть на загривке, и он лизнул руку Человеку Муру.
А тот отвел его в конуру и налил свежей воды в миску, а потом сказал Человеку Мистеру Кенту:
— Не трогать его. И не звать, пока он сам не выйдет. Вы меня хорошо поняли, Кент?
Тот кивнул.
А мы со Слипперсом побежали домой.
Вид, конечно, у нас был совершенно отвратительный после битвы с быком. Мы стали из черных какими-то грязно-серыми, да еще всякий там репейник и прочий му¬сор, да еще и кровь этого зловредного быка...
Мы сильно опасались, что нас ждет Добрая Взбучка, хотя если подумать, то как может Взбучка быть доброй? И Выволочка тоже не может.
Ну, мы потихоньку пробрались в дом и отыскали Эдар, чтобы она хоть немного привела нас в порядок, даже если придется терпеть запах этого ужасного мыла.
Эдар очень обрадовалась, увидев нас. А тут вошли Господин, Госпожа, Няня с Малышом, и все они тоже очень обрадовались и громко говорили о том, какие мы Самые - Отличные - Псы - На - Свете.
Одна лишь Кухарка ничего не говорила, а только гре¬мела железом. Ей было обидно, что из-за Слипперса ушла навсегда Кошка-Из-Кухни. Но при чем здесь Слипперс? Ведь она сама полезла к нашему Малышу, а он только защищал его.
А за обедом мы сидели под столом, и Господа давали нам очень много всякого вкусненького печенья. Одно пе¬ченье было печенью, другое печенье было сыром, третье — сардинами. О, это был настоящий праздник! Только вот нашим Господам вряд ли чего-нибудь перепало.
Потом мы поднялись наверх, чтобы помочь Няне уложить спать Малыша, и Няня уже не боялась микробов, а только говорила, что мы со Слипперсом —Умные-и-Храбрые-Псы.
Наконец-то и она это поняла.
После этого я какое-то время не виделся с Реведжером и очень соскучился.
Когда я пришел к нему, там были Человек Мур, его Высокая Лошадь и хлыст. Человек Мур разговаривал с Реведжером, а хлыст молча сидел у него в сапоге. Высо¬кая Лошадь тоже молчала, ожидая, пока Реведжер пого¬ворит с Человеком Муром.
Они говорили о том, что Реведжер поедет на псарню с Человеком Муром, Лошадью и хлыстом.
Даже со стороны было хорошо видно, что Реведжер ужасно гордится тем, что его берут на псарню.
Да он и сам мне это сказал. Ему очень хотелось пры¬гать от радости, но он сдержался, потому что теперь у него было совсем другое положение. Теперь он был Очень Важным Охотничьим Псом, но это только снаружи, а из¬нутри он оставался игривым щенком, как и мы все.
И вот пришла пора прощаться.
— Ты мой Настоящий Друг, Бутс, — сказал Реведжер. — И дело вовсе не в том, длинные у друга ноги или
короткие.. Друг есть друг. Ты всегда будешь моим На¬стоящим Другом, даже когда я стану Огромным Охот¬ничьим Псом.
Но тут Человек Мур подхватил его и посадил на свою Высокую Лошадь. Она пошла очень медленно, а Ревед¬жер смотрел на меня. Потом он запел очень грустную песню. Тут хлыст громко крикнул, и Лошадь побежала очень быстро.
А я тихонько поплелся домой и тоже пел по дороге гру¬стную песню. Не так-то просто расставаться с друзьями, уж Вы поверьте мне, леди и джентльмены. Но я никогда не расстанусь с Реведжером. Это я решил раз и навсегда.
На Раздолье я встретил Слипперса. Он тоже грустил, но совсем по другому поводу. По поводу того, что нечаян¬но полез в сточную канаву и теперь совсем грязнуля. Я предложил пойти домой и попросить добрую Эдар, чтобы она его помыла, Слипперс еще немного погрустил, потом согласился, и мы пошли домой.
Когда мы шагали вдоль ограды, Слипперс тихо так говорит:
— Посмотри наверх.
Я посмотрел и замер от удивления. На ограде, на своем обычном месте, сидела — кто бы Вы подумали? — Кошка-Из-Кухни! А Слипперс говорит дальше:
— Слушай, давай сделаем вид, будто она еще не вернулась
Это он здорово придумал.
Мы двинулись дальше, как будто она еще не вернулась и вообще не собирается возвращаться. А Кошка шипит нам вслед:
— Эй, недотепы, вы что, не узнали меня? Я ведь Кош¬ка-Из-Кухни! Вы что, ослепли, ш-ш-шант-рапа коротко¬ногая?!
Но мы сделали вид, будто не только ослепли, но ещё и оглохли.
Когда мы отошли подальше, Слипперс сказал:
— Терпеть не могу общаться с низшими сословиями. Мы ведь теперь не кто-нибудь, мы теперь Настоящие
Быкодавы!
Я горячо поддержал его:
— Разумеется! И мы не нуждаемся в этом сомнитель¬ном знакомстве.
А Кошка обогнала нас и первая вбежала в дверь кухни.
О, что тут началось!
Кухарка от радости прыгала, как глупый щенок. Она начала целовать эту полосатую тварь и кричать так, будто увидела крысу в кастрюле:
— Родненькая моя! Хорошая моя! Ты вернулась, моя прелесть!
По-моему, они стоят друг друга: обе глупые, как мыше¬ловка без наживки.
А Кошка (какое неблагодарное существо!) так презри¬тельно говорит ей:
— Пошла ты подальше со своим сюсюканьем, дуреха! Лучше бы покормила, а то лижется, будто я какая-нибудь собака...
Но Кухарка, хоть и глупая, но все-таки додумалась привязать свое сокровище к ножке стола.
— Это чтобы ты, прелесть моя, больше не ходила в детскую, — смущенно так говорит Кухарка. —- Тебе там
нечего делать, как они все говорят. Ну и не ходи туда. Очень нужно!
Она дала ей кусок печенки, а Кошка приняла его так, будто делает большое одолжение.
Увидев нас, Кухарка схватилась за веник, видимо, ре¬шив, что мы разберемся с ее любимицей.
Но мы и не думали разбираться. Мы прошли мимо с таким видом, будто не только Кошки, но и самой Кухарки здесь никогда не было и не будет.
Так-то. А то вообразили себе...
Мы со Слипперсом уже не те, что были совсем немного раньше. Мало того, что мы теперь Самые-Самые-Отличные-Псы-На-Свете, мы теперь Быкодавы! А Кошка кто? Э, да что тут говорить, все и так ясно. Одно слово — Кошка...

 Отправлено: 11.07.08 20:46. Заголовок: КОНЕЦ АПРЕЛЯ 1925 ГО..

КОНЕЦ АПРЕЛЯ 1925 ГОДА. САМЫЕ ПОТРЯСАЮЩИЕ ВРЕМЕНА
Я уже совсем взрослый. Мне теперь целых три года. И Слипперсу тоже теперь три. Так говорит Господин. А еще он говорит, что мы, как взрослые псы, должны помогать ему воспитывать из Малыша настоящего мужчину. Вот мы и помогаем, потому что без нас ничего не получится.
А Малыш уже не ездит в Корзине-На-Колесах, а хо¬дит сам. Правда, лапы у него заплетаются, как у совсем молодого щенка, но держится он молодцом. Он, когда хо¬дит, держится за наши со Слипперсом уши, а когда хочет упасть, хватается за наши носы, ну, а мы его поддержива¬ем с двух сторон.
Он уже говорит совсем как Человек, только очень коротко. Например, вместо того, чтобы сказать: "Бутс", он говорит: "Бу! Бу!», а Слипперс откликается на "Си! Си!". Но это ничего. Главное, что мы его хорошо пони¬маем, а он — нас.
А еще он кусает нас за хвосты. Это не со зла, а потому что ему, как любому щенку, нужно точить зубы. Мы это понимаем, а вот наши Господа — нет. Они для него даже косточку жалеют. Странно. Нам они дают сколько угодно косточек, а ему нет. Ну, мы с ним делимся чем можем. Не чужой же...
Когда он приходит в гости, мы уступаем ему одну кону¬ру и не возражаем, если он там ест наше печенье. Но Няня как-то увидела и начала очень громко возражать, как будто Малыш съел не наше, а ее печенье.
А потом Малышу сделали очень Добрую Взбучку, но он даже не заплакал. Из него получится настоящий муж¬чина, совсем как мы со Слипперсом. И Господин сказал то же самое, но Госпожа и Няня не послушали его и сделали Малышу Взбучку.
В один из дней было очень светло и тепло, но не звони¬ли колокола, как тогда, когда мы побеждали быка. Слав¬ное было время. Где теперь Реведжер?
Так вот, в один из дней была Последняя Охота Сезона.
Я, Слипперс и Малыш вышли на прогулку в парк, а за нами — Няня, Господин и Госпожа. Малыш был такой нарядный в новом ошейнике, что нам было даже немного завидно.
В парке сначала кроме нас никого не было, а потом вдалеке послышались охотничьи рожки. Это было так здо¬рово, что я едва сдержался, чтобы не ответить им. Но я сдержался, потому что я уже Совсем Взрослый Пес и должен вести себя солидно, не как щенок какой-то. По¬этому я им не ответил, и Слипперс тоже.
Потом мы увидели очень много гончих и столько же охотников.
Среди них были Человек Мур и Человек Милорд, и еще Человек Мистер Кент, тот самый из Люди Мистер Кент, который ругал Реведжера. Потом уже я узнал от Охотничьего Терьера, что этот один из Люди Мистер
Кент вовсе не охотник, а так, вроде Кошки-Из-Кухни. А Человек Мур еще называется Егерь. Красивое имя.
Человек Мур ехал на своей Высокой Лошади, а с ним ехал и Охотничий Терьер.
Вот они все остановились, и Человек Мур приказал гончим сидеть. Они не возражали и сразу сели на траву. Красивые псы, ничего не скажешь, вот только ноги слиш¬ком длинные. А еще они были вымазаны, как последние Грязнули, но никто их за это не ругал.
Ругал их только Охотничий Терьер, когда Человек Мур снял его с Высокой Лошади. Он их ужасно оскорблял, но они не обращали на него внимания. Видно, уже привыкли.
Человек Милорд подарил Малышу большой лисий хвост.
Малыш был в восторге, а вот Няня совсем нет. Она сказала, что этот хвост нужно хорошенько вымыть мылом.
Какая она, все-таки, глупая. Неужели не понятно, что он тогда не будет иметь такого Потрясающего Запаха? Я по себе хорошо знаю это. Когда меня вымоют с мылом, я пахну уже не как Пес, а как белье на веревке.
И тут я услышал, что Господин и Человек Милорд говорят о Реведжере, и Человек Милорд его очень хвалил и говорил, что Реведжер —Самый-Лучший-Охотничий-Пес-На-Всей-Псарне, что он — Просто-Находка, и еще очень много хороших слов, которые мне очень приятно было слушать, потому что Реведжер — мой друг.
А потом появился и сам Реведжер. Ой, какой он стал большой и красивый! У меня даже дух захватило.
Человек Милорд ласково позвал его, а Реведжер подо¬шел и лизнул ему руку. Потом он поздоровался с Малы¬шом — лизнул его в щеку и немного поговорил с ним. А какой у него стал красивый голос! Как у большого колоко¬ла в тот день, когда мы победили быка.
А Малыш взял его за уши и подергал, но Реведжер не обиделся. Он ведь понимает, что щенки любят все хватать и дергать.
Потом Малыш пошел знакомиться с Охотничьим терьером, и тот его принял очень ласково, не -то что меня,
А Реведжер наконец-то подошел ко мне. Ой, какой он большойI Я тут же упал перед ним на спину и задрал лапы, а он очень удивился:
— Ты разве не узнал меня, дружище Бутс? Это ведь я, Реведжер! Неужели ты все забыл: и как меня схватило
ведро со старой едой, и как я заблудился в лесу, и как мы победили быка?
— Нет, я не забыл, — ответил я, — только ты теперь такой большой…
— Ну, это совсем никуда не годится, — нахмурился Реведжер. — Ты падаешь лапами кверху перед своим старым другом? Как тебе не стыдно! Немедленно вста¬вай, Бутс, и не валяй дурака! Ты ведь мой друг, понима¬ешь, друг, и мне обидно, что ты дружбу измеряешь дли¬ной ног. Ну, какая разница, длинные у друга ноги или короткие? Стыдно, Бутс! Стыдно и недостойно Настоя¬щего Пса!
Мне действительно стало стыдно. Я вскочил на ноги, и мы стали с Реведжером играть совсем как в наши щенячьи времена. Он повалил меня на землю и легонько куснул в шею. Я вскочил и тоже куснул его, а все гончие смотрели и не верили своим глазам. Ведь Реведжер — самый глав¬ный среди них и никаких там шуток не позволяет. Но я — совсем иное дело, я — Друг!
Охотничий Терьер направился ко мне, и я слышал, как Человек Милорд говорил о нем моему Господину:
-—Да, но он просто умрет, если его не взять на охоту. Охота — это его жизнь, и это уже навсегда.
Когда Охотничий Терьер подошел ко мне и оскалил свои черные зубы, я лег на спину. И не потому, что боял¬ся, а из уважения к его возрасту и мудрости. Он, правда, подумал совсем не так. Он решил, что я его попросту боюсь, и процедил сквозь черные зубы:
- Не бойся, половичок, я тебя не трону. Но не пото¬му, что тебе не следует дать Добрую Взбучку, а потому, что ты спас тогда Реведжера. Поэтому можешь встать и не бояться меня. Я помню добро. Ну все, заболтался я с тобой, а этих лоботрясов гончих нельзя долго оставлять без присмотра.
И он важно направился к гончим, которых это, как я заметил, совсем не обрадовало.
Потом Человек Милорд попрощался с Господами, и все ушли. И Реведжер тоже ушел.
А я остался.
Что ж, каждому свое.
Малыша забирают домой, но ему очень хочется еще погулять и поиграть с нами. Няня пытается его схватить, а он вырывается и кричит:
— Бу! Си! Бу! Си!
Придется идти к Господам и делать свое неотразимое «Умоляю»,

 Отправлено: 11.07.08 20:47. Заголовок: ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ МНОГО ВР..

ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ МНОГО ВРЕМЕНИ СПУСТЯ
Ну БОТ, теперь я уже не только Взрослый, а, можно даже сказать, Матерый Пес.
Мне уже почти восемь лет.
Я многое повидал, многое понял и даже не нуждаюсь в командах, Я сам себе командую, когда нужно схватить крысу или не мешать Господам разговаривать. Я хорошо знаю свои права и свои обязанности.
Например, я обязан помогать Слипперсу охранять и воспитывать Малыша.
А сам Малыш за это время сильно вырос, настолько вырос, что уже сам ездит на Лошади. Раньше он ездил на Очень Высокой Лошади, которую зовут Магистрат, вме¬сте с Человеком Муром, тот учил его сидеть в седле и поворачивать эту дылду куда нужно, и падать с нее так, чтобы не разбиться. Ну, а теперь у Малыша своя Ло¬шадь, только очень маленькая и коротконогая, ну, вроде нас со Слипперсом, только побольше.
Эта лошадь называется Пони, а еще ее красиво зовут Тэффи-из-Уэллса. Ну и что? Я тоже могу называться Бутс-из-Лондона, но я не люблю разводить церемонии, поэтому, леди и джентльмены, зовите меня просто Бутс.
Малыш каждый день катается по парку с Тэффи, Че¬ловеком Муром и этой дылдой Магистратом. Мы со Слип-персом за ними присматриваем, чтобы они не баловались и чтобы их не обидел какой-нибудь глупый бык. Но пока еще ни один бык не осмелился появиться в парке, потому что все помнят ту славную битву, когда я, Слипперс и Реведжер… ну, вы знаете.
А Малыш уже ездит на псарню Человека Милорда, где устраиваются Охотничьи-Сборы. Оказывается, Ма¬лыш и Человек Милорд одной породы. Они называются Родственниками. Ну, как мы со Слипперсом.
Малыш все хочет поехать на Настоящую Охоту, но Господин и Госпожа говорят, что ему еще рано. Я хотел было сделать за него "Умоляю", но потом подумал и ре¬шил, что щенкам действительно рано принимать участие в Настоящей Охоте. А Малыш сердится, когда ему так го¬ворят Господин и Госпожа, и начинает плакать, и тогда сразу видно, что он еще щенок.
А на эти Охотничьи-Сборы я езжу в Большой-Конуре рядом с Джеймсом. Так приказал Господин, потому что эти Сборы довольн